Исторически сложилось так, что в нашей культуре принято противопоставлять мир научный, количественный, то есть, «жёсткий», миру субъективному, творческому, «мягкому». Уместно даже сказать, что мы противопоставляем мир объективный миру как бы вымышленному, искусственному. Но насколько реален этот «объективный» мир?

Слово art («искусство») происходит от латинского ars, а оно в свою очередь ведёт нас к древнегреческому technē, что означает «техника», «ремесло», то есть, некое прикладное умение. С помощью изобретений мы улучшаем наши способности и получаем власть над окружающим миром. Мы создаём механизмы, которые делают нас сильнее, помогают преодолеть ограничения, наложенные самой природой. Например, рычаг, колесо или лампочка.

Слово «механизм» происходит от греческого mechos, оно переводится как «уловка», некое средство, применяемое в сложной ситуации, когда сил и способностей человека недостаточно. Мы видим, что значение этого слова подразумевает владение некой хитростью. Так, например, хитроумный Одиссей в оригинале именуется Polymechanikos.

Таким образом, слова technē, art (artificial), mechos, как и русские слова «искусство» и «искусственный», находятся в тесной семантической связи. Все эти слова означают создание чего-либо с целью хитроумного преобразования реальности, подчинения природы нашей (человеческой) воле.

Таким образом, хитрость техническая ничем по существу не отличается от хитрости психологической — это просто разные формы mechos (хитростей). И сейчас мы с вами можем видеть симбиоз этих хитростей в лице больших языковых моделей.

Язык линейный, буквенный, сливается с языком машинным, прерывистым и, если угодно, квантовым. И в результате рождается новый вид mechos — изображения и видео, неотличимые от реальных, тексты, имитирующие стиль любого автора, которого только можно помыслить.

В этой связи практически стирается грань между теми самыми жёсткими и мягкими навыками. Вернее этой грани и не было — мы возвели её сами. Тут в целом можно остановиться. Но мы можем пойти и далее, предположив, что само разделение харда и софта вскоре может утратить целесообразность.

Аппаратное обеспечение (hardware) всё дальше и дальше уходит от глаз (и рук) массового потребителя. В то время как программное обеспечение (software) становится для большинства из нас одним из главных способов познания мира и самих себя (то есть, становится глазами и руками).

Непонятный зловещий хард внушает трепет тем, кто не понимает, как он устроен. А приятный и мягкий (ux-friendly) софт даёт нам возможность уподобиться богам и самим творить свою реальность, в которой нет никаких ограничений. В том числе, и тех, что накладывает на нас природа.

Искусственный мир, создаваемый с помощью софта, фактически живёт внутри харда. Холодный мир кремния, проводов и бинарного кода даёт жизнь безграничному миру наших грёз и фантазий.

Но и наши грёзы сейчас всё больше и больше перетекают в мир софта. Сейчас наше самое передовое искусство и ремесло — создавать цифровые объекты и манипулировать ими. Моделировать произвольные миры, живущие внутри железа.

Объективное соединяется с субъективным, ставя под вопрос само понятие объективного. Многое сливается в искусственно моделируемое единое, побуждая задаваться вопросом, а есть ли многое? Сингулярность, ребятишки. Всех обнял!