Что у всего есть выгодоприобретатели мне впервые показалось в школе.

Когда на мое заявление о том, что в конституции Японии есть статья об отказе от войн, завуч заявила «не выдумывай, отвечай по учебнику». Когда немчанка кричала «где эта скотина, Иванов!?», честное слово, как припадочный гитлер. И когда математичка вызывала родителей — жаловалась, что не писал карандашом решение и шлепал сразу готовый ответ. В галазах папы читалось солидарное со мной «дура». Мама, сама учитель, сгорала от стыда.

Объяснить, что нелепо тратить время на банальности, когда есть способности, тогда у меня не вышло. Да и о чем говорить с человеком, когда у него взгляд собаки и гормоны капают слюной?

Поэтому на Новый год я просто подорвал туалет рядом с кабинетом математики, а заодно и авторитет гостовских теток, чем заслужил зашкаливающий рейтинг нелюбви и авторитет среди немажоров в новой школе.

После немчанки решил просто не ходить туда, где люди глупые. Схема работала две недели. Спалился на том, что подделанная записка с объяснением моего отсутствия попала к папе, а не Людмиле Петровне. Отвлекся в порыве каллиграфических усилий и забыл черновики подделки на столе.

Но понять, почему вместо диалога и внимания к моим талантам учителя закатывали истерику, тогда не смог.

Маскируясь под обложками книг школьной программы, были незамедлительно прочитаны Паланик, Оруэл, Кизи, Буковски, Хаксли. Почему-то к ним затесались Набоков с де Садом. Видимо, как замена биологии — в 10-11 классе я сразу решил не ходить на те предметы, где преподают неталантливо. И не ходил. Туда же добавилось фоновой музыкой все свободолюбивое от Бади Холли до ПинкФлойдов.

Помню, как не мог отказать себе в удовольствии описывать ненавистных душегубиц в стиле только что прочитанного.

Мой внутренний Чарльз ненавидел буквами: Наша милая дама, вероятно, начинает свой день с бутылки дешевого пойла, чтобы набраться сил для подавления мягких умов. Ее жизнь — это бесконечная череда тетрадей. Она ненавидит свою работу, ненавидит нас, маленьких ублюдков. Хотя единственное, что стоило бы ненавидеть — свою слепоту.Паланик сразу после «удушья» смотрел со стороны: Она — живое воплощение conformity, готовое уничтожить любой зародыш индивидуальности. Ее жизнь — это бесконечный цикл самообмана, где она убеждает себя в важности своей миссии по превращению ярких личностей в серую массу.Оруэлл манифестировал: Большой Брат учит нас, что 2+2=5, если так сказано в учебнике. Любое отклонение, любая ошибка — мыслепреступление, за которое следует наказание.

А в какой-то момент, с накоплением материала, повторением событий и описанием одних и тех же поведенческих портретов все встало на свои места. Все стало понятно, и про привычки, и про выгоды, и про почему все именно так. Кроме жалости и сострадания ничего больше это не вызывало.

До сих пор мечтаю найти ту тетрадь.

Тогда же я научил всех курить. Продемонстрировал всего пару раз и почти оптом несколько лет продавал сигареты с наценкой. Они бы все равно научились. В такой нервной обстановке — неизбежно. Освоил видеть спрос, делать нужное чужими руками, обосновывать причины, опираться на суть и видеть следствия издалека, решая примеры в уме и понимая, к чему ведёт.

Самое сложное в этом всем — отключить внутреннего сноба. Именно он, воплощение этих гостовских теток прошлого, мешает всем желающим реализации добиться ее и заставляет жить в мечтах, иллюзиях и обещаниях чуда.

🔸Консультации и запись в группу (старт 20.01.25)🔸Море отзывов о методеирезультатах🔸Бесплатный тест на самооценку